Срочно нужен гробовщик [Сборник] - Дороти Сейерс

— Не скажите, вполне взрослый мужчина. Уже девятнадцать. Длинный, угловатый, ходит в вязаном свитере. Знаете, есть шерстяные вещи, которые с каждой стиркой садятся. Вот он такой и носит — как есть ободранный кролик. Думаю, это платье — его выбор. Платила, разумеется, Клайти. Но она даже купального костюма не способна выбрать. Кларри мне описал ее наряд — я по его описанию и сужу, что это его идея.

Она еще чуть-чуть отпила и вдруг хихикнула.

— Он сказал про Клайти: она выглядит как помесь барышни из кордебалета с прачкой. Множество оборок и всюду в обтяжку. Мальчишки это любят. А она ведь еще ездит с ним сзади на мотоцикле. Страшный риск!

— А как они познакомились?

— Бог их знает. Она никогда о нем не говорит. А услышит тарахтение мотоцикла, вспыхнет, точно маковый цвет. И уверена, что никто ничего не замечает. — Помолчав немного, Рене с чувством прибавила: — Помню, я такая же была в ее годы. А вы себя помните? Ах, что это я! Вы еще не в том возрасте, чтобы вспоминать прошлое. Но, конечно, и вас эта пора не минует.

Сидя в постели с бокалом виски, ощущая, как убегают в вечность тихие предрассветные минуты, Кампьен подумал — а хорошо бы все-таки миновала. Но Рене уже опять говорила, конфиденциально приблизив к нему лицо:

— Как я уже сказала, мистер Кампьен, есть одно маленькое обстоятельство, оно тянется уже давно, и я просто обязана о нем рассказать, чтобы вы не так удивлялись, если случайно узнаете… Кто там?

Последние слова были обращены к двери, которая начала медленно отворяться. На пороге появилась худощавая с военной выправкой фигура, облаченная в синий тяжелый шлафрок прекрасного покроя, с вышивкой. Капитан Алестер Сетон явно не знал, как быть дальше. Лицо у него было смущенное, взгляд просил снисхождения.

— Приношу свои самые искренние извинения, — начал он в точно такой манере, как Кампьен и ожидал, но более низким голосом. — Я шел мимо. Думал, что в этой комнате никто не живет, и вдруг вижу — слабая полоска света.

— Да полноте, капитан. Просто вы учуяли запах виски, — рассмеялась Рене. — Присоединяйтесь к нам. Возьмите вон там полоскательный стакан и несите его сюда.

Капитан обезоруживающе улыбнулся, как улыбается ребенок, признающийся в невинной проказе.

«Чей-то он баловень?» — подумал Кампьен и внимательно посмотрел на мисс Роупер. Она наливала в стакан виски, отмерив ровно на два пальца — по-видимому, узаконенная дозировка.

— Пейте, — сказала она. — В общем, хорошо, что вы пришли, потому что расскажете мистеру Кампьену во всех подробностях, как мисс Руфь заболела. Только умерьте голос. У нас ведь тайный совет, да и виски скоро кончится, если еще кто-нибудь пожалует.

Так вот оно что! Рене организовала это ночное бдение, чтобы как будто невзначай посвятить его в свою тайну. Что ж, связь вполне респектабельная.

Капитан удобно расположился в кресле мореного дуба, похожем на трон скандинавского короля.

— Я не убивал леди, — произнес он, застенчиво улыбнувшись Кампьену, точно не сомневался, что понравится ему.

— Ты ее не знал, Альберт, — поспешно вставила Рене, как будто боялась, что ситуация может выйти из-под контроля. — Она была высокая дородная женщина, выше всех остальных Палинодов. К тому же в отличие от них не отличалась большим умом. Я знаю, что думает Кларри. Но он совершенно не прав…

— Как это ни странно, — пробубнил себе в стакан капитан Сетон и опять улыбнулся, на этот раз со злинкой, как порой улыбаются коты.

— Они не стали бы убивать ее из-за этого, — продолжала Рене, не обращая внимания на капитана. — Они все были очень сердиты на нее, я знаю, но не потому, что она была глупая. Она была очень больна, бедняжка. Доктор сообщил мне об этом за два месяца до ее смерти. «Если она будет принимать все слишком близко к сердцу, с ней обязательно случится удар, — сказал он. — И опять хлопот не оберешься. Она кончит, как ее брат».

Кампьен спустил ноги с кровати.

— А мистер Эдвард умер от удара?

— Так говорит доктор, — веско произнесла мисс Роупер, вложив в эти слова мучившие ее подозрения и пытаясь внушить их Кампьену. Склонив голову набок, как малиновка, она продолжала: — Но точно никто, конечно, не знает. Ну так вот, в день своей смерти мисс Руфь вышла из дому рано утром со своей хозяйственной сумкой. А накануне вечером у них была ссора, я слышала, как они все кричали на мисс Руфь в кабинете мистера Лоренса. Вернулась она домой в половине первого, и кажется, все утро никто ее не видел. Я была на кухне, остальные разошлись кто куда, и ее встретил внизу, в холле, капитан. А дальше, дорогой, рассказывайте вы.

Услыхав «дорогой», капитан поднял брови и чуть улыбнулся.

— Я сразу увидел, что она больна, — проговорил он с расстановкой. — Этого ведь нельзя не заметить. Она, знаете ли, кричала.

— Кричала?

— Ну, говорила очень громко, — при этих словах его собственный бархатистый голос понизился чуть не до шепота. — Лицо у нее было ярко-красное, она шаталась и размахивала руками. Ну а поскольку, кроме меня, рядом никого не было, я, разумеется, сделал все, что в моих силах. — Капитан замолчал и, пригубив бокал, начал задумчиво тянуть виски. — Я повел ее к нашему костолому, он живет по соседству. Хорошенькая мы были пара, доложу я вам. Из всех окошек вылезли любопытные поглазеть на нас, или мне только показалось? — он рассмеялся, вспомнив эту картину, но по глазам было видно, что ему все еще неловко.

— Благородный поступок, хотя, конечно, удовольствия он вам не доставил, — отозвался Кампьен.

— Вот и я говорю, — поддержала его Рене, — какой он молодец! Другой позвал бы меня. А он взял и спокойненько повел ее к врачу. Он весь в этом. Доктора они застали, но он им не помог.

— Нет-нет, милая Рене, это было немного не так. Постараюсь быть предельно точным. Идем мы по улице с криками и воплями, точь-в-точь — полицейский ведет в участок подвыпившую женщину, подходим к приемной доктора и видим — он запирает наружную дверь. А рядом с ним огромный верзила, который в довершение всего обливается горючими слезами. Насколько я понял, они спешили к роженице.

Было заметно, что описываемая картина живо встает у него в воображении, доставляя ему мало удовольствия.

— Так мы и стояли на крыльце, — рассказывал дальше капитан. — Я был в совершенной растерянности и, не зная, что делать, мял в руках свою зеленую шляпу. Да и сам я был, должно быть, ей под цвет. Доктор выглядел очень усталым и озабоченным, выслушивая интимные подробности совершающегося таинства, которые излагал ему верзила. Моя спутница, одетая по-весеннему — сари из мешковины поверх фланелевой нижней юбки — я не ошибаюсь, Рене?

— Думаю, это была не нижняя юбка, а несколько обыкновенных верхних. Палиноды вообще все странно одеваются. Они выше этого.

— Выше или ниже, но мисс Руфь была явно в середке этих юбок, — без тени улыбки продолжал капитан. — Булавки, которыми они были сколоты, не держались, и сомнений на этот счет не было никаких. Как бы то ни было, она тоже стояла на крыльце и все выкрикивала цифры.

— Цифры? — переспросил Кампьен.

— Да, цифры. Из всей семьи у ней одной была математическая жилка. Разве Рене вам не сказала? Полиция меня без конца спрашивает: «Что она говорила?» Насколько я мог понять, она все время очень громко повторяла какие-то цифры. Произносила их с трудом. Почему я и понял, что она не сошла с ума, а заболела.

— Доктор должен был вернуться и осмотреть ее, — вставила Рене. — Он занятый человек, это все знают, но…

— А я, в общем, его понимаю, — капитан Сетон хотел быть предельно справедливым. — Тогда и мне показалось, что его поведение не лезет ни в какие ворота, но я и сам был почти вне себя. Он знал, что ее дом буквально в двух шагах, и не сомневался, что с ней случился тот самый предсказанный им удар. Он взглянул на нее и сказал: «О Господи! Да, да, конечно! Отведите ее домой, хорошенько закутайте. Я приду сразу, как только освобожусь». Учтите, — обратился он к Кампьену со своей странной, чуть виноватой улыбкой, — этот рыдающий верзила, а он был на фут шире в плечах любого из нас и лет на тридцать моложе, дал мне ясно понять, что доктор пойдет не с нами, а с ним. Поверьте, он это сказал весьма внушительно. Во всяком случае, мне пришлось уступить, и я повел мою шатающуюся кулему сквозь толпу любопытных, а у нее уже и пена на губах появилась. Дома я посадил ее в кресло, на котором не было книг, навалил на нее гору тряпья и отправился на кухню за Рене.

— Я оставила его мешать соус на сковородке, а сама пошла в комнату мисс Руфи, — улыбнулась мисс Роупер и поглядела на капитана с любовью и восхищением. — Добрая, благородная душа!

— Что бы там кто ни говорил, — капитан Сетон поддразнил Рене и улыбнулся.

— Пейте и помалкивайте. Любит, когда его хвалят. Ну так вот, мистер Кампьен, поднялась я к ней, она как будто задремала. Мне не понравилось, как она дышит, но я знала, что скоро придет доктор. Укрыла ее еще одним одеялом и ушла — ей ведь нужен был покой.